Только мы - Страница 92

Он нежно погладил нетолстую пачку денег и поспешил спрятать ее. Затем добавил:

— Много седня лохов гуляет! Навариться можно.

— Наваривайся, — безразлично пожал плечами Сергей, не испытывая не малейшего желания разговаривать с этим ремесленником, он жаждал вернуться к пейзажу.

— Пошли вечерком пивка хлобыстнем, — предложил Михась. — Я тебя с такой телкой познакомлю! Жопа — во! Сиськи — во! И дает, что главное. Угости, а там веди куда хошь.

— Отвянь, а? — уныло попросил Сергей. — Не видишь, занят.

— Это чо ты за херню-то малюешь? — удивился Михась. — Заказ, что ли?

— Для души! — зло отрезал художник, не отрываясь от картины.

— Ну и дурак! Бабло руби, вот что в жизни главное!

— Это смотря для кого.

Больше на попытки соседа общаться он не реагировал, тем более, что к тому вскоре подошел очередной клиент, и Михасю стало не до разговоров. Сергей всей душой отдался картине, прорисовывая карандашами разного цвета мельчайшие детали. Он уже не думал ни о чем, даже когда его окликнул какой-то иностранец, просто досадливо отмахнулся. Да пусть они все хоть провалятся! Достали!

От окружающего мира Сергея с каждым днем тошнило все сильнее. Отношение людей друг к другу вызывало горестное недоумение, а иногда и омерзение. Он не мог и не хотел так жить, а иначе не получалось, вот и замкнулся в себе, стараясь не обращать внимания на других. Правда, в последнее время что-то изменилось, художник ощутил, что появилась надежда на что-то огромное, совсем непохожее на все, что он видел здесь. Но право на это огромное нужно было еще заслужить. Как он понял это? А черт его знает, но понял. Сергей не знал иного пути, кроме как рисовать — душой, отдавая всего себя. И он начал рисовать так, как даже не пытался раньше.

На ватмане все четче проявлялся зеленый луг, а вдалеке — корявое, раскидистое дерево. В небе горели два разноцветных солнца. Травы были по колено, безграничное поле уходило куда-то далеко за горизонт. А на самой грани видимости стояла тонкая девичья фигурка на фоне дома, который даже издали выглядел уютным, даже сказочным.

Сергей знал, что эта девушка ждет именно его, ждет давно и безнадежно. В какой-то момент художнику показалось, что из картины на него повеял легкий ветерок, зелень луга налилась жизнью, послышался щебет незнакомых птиц, зажурчал невидимый ручеек. И он буквально рванулся в картину, с удивлением ощутив у себя под ногами мягкую зеленую траву.

Михась, закончив рисовать иностранца, обернулся к Сергею, чтобы похвастаться пятьюдесятью долларами, но успел только увидеть, как тот словно проваливается внутрь собственной картины. Подбежав к ней, он уставился на выглядящий живым неземной красоты луг, удаляющуюся по нему к дому мужскую фигуру в черных джинсах и бегущую ему навстречу девичью. В душе Михася внезапно что-то надломилось, он ощутил, что потерял в этот момент нечто настолько важное, что даже слов для описания найти не смог. В отчаянии художник рванулся в картину… и только треск разорванного ватмана в ответ. Картина мгновенно потеряла краски, превратившись в рваный карандашный рисунок.

Но не это заставило Михася с возгласом обиды отшатнуться в сторону. Он ощутил направленную на него едва ли не гадливость, которую можно было сформулировать, наверное, так: «Таким, как ты, здесь не не место!».

— Почему не место?.. — чуть не плача спросил неизвестно у кого он. — Я ж как все! Чем я хуже Сереги?..

Но ответа не получил.

* * *

Ты уйдешь, не прощаясь, в тревожный кровавый закат.

Удержать не сумею до более мирной поры.

Только шаг для тебя, только шаг до сияющих врат,

Для меня же захлопнуты двери в иные миры…

Мартиэль

Аталь отслеживал энергетические потоки и не переставал изумляться — происходило нечто совершенно невероятное. Да, он кое-что мог и до всех этих событий, но именно кое-что, не более. Но кто-то неизвестный начал срывать печати, запирающие на Земле магию, и она заработала. Кто это сделал? Кто сумел воплотить вековую мечту? Хотел бы он это знать хотя бы для того, чтобы сказать спасибо. Одно только настораживало мага — почему многие из тех, кто до срыва печатей был неплохим энергетом, остались на прежнем уровне, а другие эволюционировали очень сильно. Чем они отличались?

Вспомнив свое цивильное имя Александр, Аталь скривился — каждый маг выбирает себе имя сам и только сам. Или его дает учитель, если этот учитель есть. А в этом мире истинных учителей практически не осталось. Впрочем, а чего ждать от почти мертвого мира?..

На память пришел Орг, один из старых, но не пошедших вперед после срыва печатей. При этом он видел и ощущал, как эволюционируют другие, пытался что-то сделать, чего-то добиться, но перед ним как будто стояла глухая стена. А ведь раньше Орг был одним из сильнейших! Возникало ощущение, что некто всемогущий разделяет магов по одному ему ведомому критерию. О едином Творце Аталь, как и большинство его коллег, старался не думать, хотя, в отличие от того же Орга, Его существование не отрицал. Может, дело именно в этом?

Хотя нет. Аталь вспомнил Лисина, который тоже не верил ни во что, кроме магии, но при этом после открытия печатей рванулся вперед с такой скоростью, что недавно создал портал и ушел из мира. Причем, на глазах у других! Кое-кто попытался даже воспользоваться его порталом, но тот, судя по всему, был персональным и не пропустил больше никого. После этого всем стало ясно, что каждый должен создавать себе портал сам. Впрочем, может и несколько единомышленников смогут сотворить его вместе.