Только мы - Страница 38

— Да, это может быть и он, — задумчиво сказал Халед.

— Поскольку Лазарев не собирается выезжать из России, то никуда он не денется, — заверил Новицкий. — Мы выясним, почему он так быстро уехал со станции, и сообщим, если узнаем что-то важное.

— Кстати, есть еще один человек, который вызывает у меня подозрения.

— Кто именно?

— Ваш представитель, Солнцефф Николай, — немного помолчав, сообщил Халед.

— А что с ним не так? — удивился полковник.

— Не могу объяснить, но моя интуиция буквально вопит, что с ним не все чисто, — тяжело вздохнул координатор. — Не могли вы выяснить всю его подноготную? Чем дышит, чем живет, во что верит. Прошлое и настоящее.

— Ну, думаю, вам известно, что в молодости он был неформалом, увлекался ролевыми играми, но потом взялся за ум и сделал неплохую карьеру, — немного помолчав, произнес Новицкий. — Многие в молодости разными глупостями занимались, себя вот вспоминаю — тот еще ветер в голове гулял. Но я проверю, мало ли…

— Вот именно, мало ли, — жестко бросил Халед. — Ведь Солнцефф, насколько мне известно, старый приятель Гольдмана, а это уже настораживает.

— Вы правы. — Голос полковника сделался жестким. — Я немедленно займусь этим вопросом вплотную. Странно только, что вам эта информация известна, а мне — нет.

— Мне ли вам объяснять, что у любого ведомства свои секреты, — усмехнулся координатор. — Я, со своей стороны, поговорю с Солнцеффым и посмотрю на его реакцию. Сразу скажу, что никаких действий по отношению к нему без согласования с вами я предпринимать не буду.

— Хорошо. Как только я узнаю что-либо, я вам сообщу. Всего доброго.

Новицкий положил трубку. А Халед снова задумался. Значит, еще один фигурант появился? Хотя появился ли? На всякий случай надо отдать приказ взять Михаила Лазарева в разработку — русские вряд ли сообщат все, что узнают, всегда были себе на уме. Впрочем, как и любая другая спецслужба — это в порядке вещей.

Затем он отдал приказ найти и вежливо пригласить к нему Солнцева.

* * *

Мы — иное, чем вы, тяжелее вины для вас нету.

«Вон — дурную траву!» Это нас нарекли сорняками…

Почему же нас злом объявили владетели света?

Тьма со светом едины, а мы с вами стали врагами.

Мистардэн

Неожиданный вызов Халеда не застал Назгула врасплох — чего-то подобного он давно ожидал. Тем более после открытия первого замка, которое прокурор четко ощутил, да какое там ощутил — всю его сущность просто перетряхнуло. Вскоре он осознал, что может свободно говорить на любом языке мира. В первый момент Назгула это потрясло, но затем он понял, что это лишь тень того, что случится дальше — после открытия остальных замков. Одно только настораживало — теперь он знал лица и имена всех ключей и замков, кроме собственного. Почему, интересно? Возможно, это испытание. Возможно, что-то иное. Пока трудно сказать, но исходить придется из имеющегося на данный момент.

К сожалению, к американским ясноглазым его так и не допустили, все это время Назгул занимался работой с документами. И как же не по себе становилось ему от этих страшных документов, где сухим, казенным языком сообщалось о проведенных над Джеком экспериментах. Фашисты не творили с узниками концлагерей того, что делали с несчастным ребенком эти изверги. Особенно потрясло прокурора описание того, как мальчишку двое суток держали под воздействием электричества, отслеживая, как и когда реагируют мышцы и нервы. Он все больше уверялся в том, что вытащить Джека из изуверских лабораторий — его задача. Но еще не время. Почему не время? Он не знал, но был уверен, что рано. Возможно, пока не хватит сил. Да и наблюдали за ним постоянно, ни на минуту не оставляя без внимания.

Как ни странно, но сейчас все зависело от Баффы. Когда Назгул в первый раз осознал это, то очень удивился. Что может сделать старый, нищий байкер? Да ничего! Но, как ни странно, точкой фокуса на данный момент стал именно Большой Бабах. И сейчас все зависит от того, насколько быстро тот сумеет найти Михаила Лазарева. Назгул мысленно просил его поспешить, ведь в Мохавской пустыне продолжают издеваться над ребенком.

Оказавшись в знакомом кабинете, Назгул сухо поздоровался.

— Добрый день, мистер Солнцефф, — белозубо улыбнулся Халед. — Хотел поинтересоваться, как вам в Америке?

— Страна, как страна, — пожал плечами прокурор. — Побогаче России, что естественно, но люди везде одинаковы, каждый думает о своей выгоде.

— Вы считаете это неправильным? — приподнял одну бровь хозяин кабинета.

— Почему же? — отозвался Назгул. — Если я не подумаю о себе, то кто подумает обо мне? Спасибо, что мне дали такую возможность.

— Приятно иметь дело со здравомыслящим человеком, — снова фальшиво улыбнулся Халед. — Да, есть один вопрос. Вы ключ или замок? — его оскал при этом уже не напоминал улыбку, это было что-то хищное и нечеловеческое.

— Вы это о чем?.. — сделал вид, что растерян, прокурор, не заметив, что слегка побледнел, зато это прекрасно заметил хозяин кабинета.

— Да так, пустяки, — небрежно бросил тот. — Не имеет значения.

«Выходит, эта тварь уже знает о ключах и замках… — билось в голове Назгула. — Откуда? Неужто дети проговорились? Могли ведь, они так и не поняли, насколько такие, как этот, опасны. Черт, а не выдал ли я себя? Он что-то явно заподозрил. Как быть?..»

«Не беспокойся, Назгул, — раздался в сознании чей-то голос. — Пока еще все в порядке. Все произойдет в свое время».

Опять дети? Похоже. Но они все же не понимают, слишком уверены в своих силах, думают, что им нечего противопоставить. А зря! Эти найдут, что — они кто угодно, но только не дураки. Взять хотя бы Халеда — Назгулу еще не доводилось встречать столь умного и опасного врага.